Среди символов, которые использует человечество, правильный многоугольник, известный как «пентаграмма», занимает совершенно особое место. Первые пентаграммы появились в Междуречье в четвертом тысячелетии до новой эры. Пентаграмма здесь была письменным идеографом, который обозначал «угол», «яму» или «небольшое помещение», и рисовалась двумя углами вверх. Впоследствии в вавилонской культуре она приобрела значение оберегающего магического знака, и, возможно, в таком качестве распространилась по древнему Средиземноморью. Пентаграмму можно увидеть на архаических греческих вазах и на северокавказских межевых столбах, на египетских статуэтках и на стенах античных храмов.

Мистическим символом пентаграмма впервые стала для пифагорейцев (VI-IV вв. до н.э.). Сам Пифагор, согласно преданию, называл пентаграмму «хугейя» («здоровье» или «целостность»); пять греческих букв, составлявших это слово ('YГEIA), написанные по пяти вершинам фигуры, делали ее символом целостности мира и одновременно талисманом, наделяющим здоровьем. Кроме того, Пифагору приписывается открытие золотого сечения в геометрической форме правильной пентаграммы (пять равнобедренных треугольников, основаниями которым служат ребра правильного пентагона).

Впервые ассоциация между пентаграммой и основными элементами мироздания возникла в дальневосточном мистицизме. «У-син» или «пять элементов» китайской метафизики (огонь, вода, земля, металл, дерево) схематически объединяются пятью скрещенными линиями, образующими пентаграмму – эти линии символизируют взаимодействие элементов, порождающих и уничтожающих друг друга.

В европейском Средневековье пентаграмма стала обозначением микрокосма, человека. Христианские мистики указывали на то, что гармония человеческого тела основана на числе 5, и пентаграмма отлично подходила для выражения этой гармонии. Вера в силу пентаграммы в высокое средневековье была так сильна, что церковь специально обратила внимание на недопустимость магического использования «звезды Соломона» даже как защитного средства от демонических сил. Тем не менее, в поэме «Сэр Гавэйн и Зеленый Рыцарь» пентаграмма, помещенная на щит героя, оказывается ни более, ни менее, символом пяти ран на теле Христа.

В средневековье пентаграмма прочно обосновалась в сфере эзотерического. Первый известный нам гримуар, Liber Honorii (середина XIV века) содержит «великую печать», служащую для подчинения духов, центром которой является пентаграмма. Пентаграммы то и дело появляются в позднейших гримуарах, в том числе в знаменитых «Ключиках Соломона», в качестве одного из основных компонентов «магической геометрии». Огромную силу пентаграмме приписывал Парацельс (начало XVI века), а в «Оккультной философии» Корнелия Агриппы появилась знаменитая схема – мужское тело, вписанное в пентаграмму.

Пентаграмма Агриппы из De Occulta Philosophia (кн. 2 гл. 23; первое издание - Кёльн, 1533 (?))

Агриппа, кажется, был первым, кто соединил абстрактную фигуру пентаграммы и реалистическое изображение, однако этот гибрид оказался настолько удачным, что даже в конце XX века многие люди верили, что пентаграмма появилась как схематическое изображение человеческого тела с его пятью выступающими частями. Соответственно, «перевернутая» пентаграмма (двумя углами вверх), прежде не означавшая ничего негативного, теперь оказалась символом нарушения естественного порядка, установленного Богом, – а потому, символом зла и эмблемой владыки зла – Сатаны.

В эпоху барокко и Просвещения пентаграмма получила широкое распространение в тайных обществах и авторских мистических учениях. Масоны популяризировали пентаграмму и ее «родную сестру» пятиконечную звезду настолько, что последняя легла в основу символики многих государств, утеряв первоначальное эзотерическое значение (США, послереволюционная Франция, советские республики, Евросоюз, колонии европейских стран, получившие независимость в XX в. и т.д.). Впервые пентаграмма превратилась в символ новой религии на рубеже XIX-XX веков: в бахаизме пентаграмма называется «хайкал» (храм) и обозначает посланца Творца – пророка бахаизма Бахауллу.

Однако развитие пентаграммы в эзотерике не завершилось масонством. Элифас Леви, которому церемониальная магия средневековья была обязана своим возрождением в XIX веке, увязал углы пентаграммы с пятью элементами западного эзотеризма, помещая «квинтессенцию» или «астральный свет» - основу всех четырех стихий – на той вершине фигуры, которая обращена вверх. В ритуале появилась целая система начертания пентаграмм «вызывающих» и «изгоняющих» духов определенного элемента – в зависимости от того порядка, в котором рисовались линии пентаграммы. Леви предостерегал против использования «перевернутой» пентаграммы, объясняя, что она является «символом зла, и привлекает злобные силы, поскольку извращает нормальный порядок вещей и демонстрирует победу материи над духом. Это козел похоти, нацелившийся в небо своими рогами, символ, которого избегают посвященные». Впоследствии «теория пентаграммы» Леви нашла благодарных последователей среди магов Золотой Зари и связанных с ней групп. Сложный ритуал Золотой Зари заимствовал у Леви систему вызывающих и изгоняющих пентаграмм, несколько переработав ее: «ритуалы пентаграммы», служащие целям защиты мага во время операции или создающие для нее магическое пространство (круг), получили в XX в. широкое распространение среди оккультных практиков. Самый базовый из этих ритуалов, «малый ритуал изгоняющей пентаграммы», основан, по словам Израэля Регарди, на еврейской магической молитве – он включает в себя «каббалистический крест» (крестное знамение, сопровождаемое световыми визуализациями), начертание в воздухе изгоняющих пентаграмм земли с произнесением еврейских Божественных имен и призвание архангелов в четырех кардинальных точках круга.

Этот ритуал появляется в конце 1940-х годов в «Книге магического искусства» (Ye Bok of Ye Art Magical) – оккультной записной книжке, которую вел для себя Джеральд Гарднер. «Книга магического искусства» стала первой Книгой теней гарднерианского ведовства. Хотя ритуал пентаграммы не вошел в ведовскую «литургию», как ее себе представлял Гарднер, «перевернутая» и «правильная» пентаграммы стали символами второй и третьей степени посвящения и изображались на пентаклях, которые были первоначально предназначены, как и в церемониальной магии, «для вызова подвластных им духов». В церемонии Пятикратного и Восьмикратного поцелуя на теле ведьмы также чертится «правильная» или «перевернутая» пентаграмма, которая в этом случае не несет негативного значения и не связана с силами зла. Не случайно первая газета, посвященная «возрождению ведовства» в Англии, называлась The Pentagram (выходила в 1965 г.). Символ, пришедший в молодую языческую религию из магической системы, основанной на монотеизме, получил в ведовстве свое оригинальное толкование. Видимо, Дорин Валиенте разработала символику ведовского пентакля – теперь это магическое орудие одновременно представляет (как и в Золотой Заре) элемент земли, весь космос и магический круг.

Ведовской (викканский) пентакль Дорин Валиенте

В центре пентаграммы на пентакле рисуется восьмиконечная звезда, обозначающая восемь праздников Колеса Года. В сумме 8 лучей звезды и 5 лучей пентаграммы дают 13 – священное число ведьм, число лунных циклов в солнечном году. Лучи пентаграммы посвящены божествам ведовства: три верхних луча – Богине в трех ее аспектах Нимфы, Матери и Старухи, а два нижних – Рогатому Богу в аспектах бога жизни и смерти (Doreen Valiente. Liber Umbrarum).

В ведовстве второй половины XX – начала XXI веков пентаграмма приобрела значение ключевого символа. Новая религия – викка – сегодня ассоциируется с пентаграммой так же, как христианство – с крестом, ислам – с полумесяцем, а иудаизм – с шестиконечной звездой. Многие виккане носят украшения с пентаграммами в знак своей принадлежности к религии. Иногда можно услышать, что викканская пентаграмма (в отличие от других) должна быть заключена в круг – так выражается цель духовного пути виккан – обретение гармонии микрокосма (человека) и макрокосма (мира). Пентаграмма же маркирует отличие викки от других языческих деноминаций: по своему происхождению это заведомо не-языческий знак (никто из древних язычников не использовал его собственно в религиозной практике), напоминающий о тесной исторической связи викки с церемониальной магией. Кроме того, пентаграмма символизирует гармонию мира, тогда как, например, последователи скандинавского асатру сделали своей эмблемой молот Тора, выражающий идею «мира как конфликта». Отсутствует среди значений пентаграммы и другой важный для язычества в целом мотив – связь с предками.

Особую важность для виккан представляет реабилитация пентаграммы в глазах общества. Многие фанатики от разных религий и конфессий по сей день считают любую пентаграмму символом «сатанизма». Церковь Сатаны, основанная в 1960-е годы, не имела отношения к развивавшейся викке, однако «перевернутая» пентаграмма в трактовке, восходящей к Леви и декадентским романам конца XIX века, широко используется современными сатанистами. Общность символов заставила многие ковены, стремившиеся дистанцироваться от «неудобного» религиозного движения, прекратить использование перевернутой пентаграммы в обрядах второй степени. Эта мера вряд ли могла повлиять на фанатиков: и «сатанизм», который они преследуют, и значение его символов, как правило, продукты их собственного воображения. Тем не менее, «борьба за пентаграмму» продолжается. Важной победой для американских виккан стало легальное одобрение пентаграммы в качестве знака религиозной принадлежности на надгробиях государственных кладбищ США (2007 г.).

В викке пентаграмма используется последователями самых разных традиций. Несмотря на наши различия, «бесконечный узел», «ведьмина нога», «пентальфа» объединяет нас как последователей единого духовного движения. Пентаграмма продолжает притягивать к себе людей самых разных религий и мировоззрений как символ неисчерпаемой тайны мира и человека. По утверждению Элифаса Леви, именно о пентаграмме гётевским Фаустом сказаны эти проникновенные слова:

Какой восторг и сил какой напор
Во мне рождает это начертанье!
Я оживаю, глядя на узор,
И вновь бужу уснувшие желанья,
Кто из богов придумал этот знак?
Какое исцеленье от унынья
Дает мне сочетанье этих линий!
Расходится томивший душу мрак…
Теперь понятно, что мудрец изрек:
«Мир духов рядом, дверь не на запоре,
Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.
Умойся в утренней заре, как в море,
Очнись, вот этот мир, войди в него».